В интервью AdIndex коммерческий директор «Яндекса» Максим Гришаков посетовал на искусственную пропасть между онлайном и офлайном, назвал баннер на главной странице самым неинтернетным форматом и призвал агентства срочно «вгрызаться» в технологические истории.

«Не уверен, что и по ТВ цифры абсолютно корректны»

— АКАР лишь в конце марта подвела итоги 2016 года. Камнем преткновения вновь стал интернет. Эксперты лишь констатировали, что в прошлом году рекламные доходы интернет-площадок выросли на 21%, до 136 млрд руб. Позже уже российский офис IAB дал свою разбивку по брендингу и перформансу. На ваш взгляд, кто несет репутационные потери от того, что АКАР не может достоверно оценить расходы на интернет-рекламу: только ее эксперты или вся интернет-отрасль?

— Прозрачная оценка нужна всем. Рекламодателям — для нормального планирования, интернет-рынку — для понимания, куда развивать свои инструменты. Львиная доля интернета — это три компании: «Яндекс», Google и Mail.ru Group…

— И две из них раскрывают данные о том, сколько они зарабатывают в Рунете на рекламе.

— Да, «Яндекс» и Mail.ru Group — публичные компании с доступной отчетностью. Google не открывает свои цифры по России. Для идеально точной оценки нам не хватает всего одного кусочка пазла. Но я уверен, что цифра от IAB, которая в итоге попала в отчет АКАР по 2016 году, достаточно достоверна.
Судите сами: были моменты, когда АКАР показывала по интернету сумму Х, а из нее около 70%— это «Яндекс» и Mail.ru Group. В оставшуюся треть предлагали поместиться Google, Facebook, Rambler, крупным медийным площадкам с собственными продажами и всем рекламным сетям. Понятно, что это были заниженные цифры. Потому что Google — значительный игрок.
Так что рынок интернет-рекламы недооценивали где-то на 20%. Будем смелее! Не надо бояться, что рекламодатели увидят эффективность интернета и сделают какие-то неправильные выводы.

— Рекламодатели, как считает «Национальный рекламный альянс», и так заигрались с интернетом.

— Я не хочу противопоставлять интернет и телевизор. Все-таки сейчас они решают разные задачи для рекламодателей. Через пару лет ситуация будет совершенно другая. Но сегодня ТВ — это верхняя часть воронки продаж, а интернет отлично работает в ее середине и ниже.

В интернете, конечно, тоже есть инвентарь для охватных кампаний, но он… какое бы слово подобрать… самый неинтернетный в интернете. Его исторически используют крупные бренды в дополнение к телевизору по тем же принципам: ни поведенческих интересов, ни сложных таргетингов — так сейчас продается даже главная страница «Яндекса».

Я не оспариваю эффективность телевизионной рекламы. По некоторым категориям мы видим всплески в поиске сразу после выхода кампаний на ТВ. Речь, конечно, не о шоколадках — батончик мало кто будет в интернете искать. Но, например, после ролика страхового продукта люди приходят с запросами. Казалось бы, заинтересованная аудитория: ее можно кластеризовать, сделать индивидуальные предложения, исходя из интересов, найти тех, кто уже стал твоим клиентом, приходил в офис компании или покупал в интернет-магазине. Да даже банально показать тот же самый ролик на каком-нибудь сайте — все это можно сделать уже сегодня. Где-то есть готовые продукты и инструменты, где-то работает бета-версия, где-то идут тесты, к которым можно подключиться. Но после ТВ — обрыв, искусственная пропасть между офлайном и онлайном. В больших компаниях диджитал-менедежеры живут на одной планете, ATL — на другой, а трейд-маркетинг — вообще параллельная вселенная.

Нужна система, в которой ТВ, интернет, наружка, радио, директ-маркетинг будут дополнять друг друга. Та самая омниканальность, о которой все говорят. Я хочу прийти к клиенту и спросить: «Уважаемый клиент, какая у тебя задача?», и в ответ предложить цельное решение и для запуска федерального бренда, и для открытия локальной мастерской, и для сети магазинов. И чтобы в этом решении были и инструменты анализа аудитории, и коммуникационные инструменты, и инструменты для трейд-маркетинга, который сейчас в зону внимания рекламных агентств совсем не попадает. А ведь там много интересных задач и большие, к слову, бюджеты. В этом направлении и развиваем сейчас все наши b2b-продукты.

— Если вернуться все-таки к первому вопросу. Отсутствие достоверных цифр по интернет-рекламе помогает вам привлечь рекламодателей?

— Достоверные цифры есть: мы сами участвовали в разработке новой методики IAB Russia, полностью поддерживаем реклассификацию рынка. Такая структура — разделение на брендинг [оплата за выход рекламного сообщения] и перформанс [оплата за результат] — отражает актуальные задачи, которые решают разные форматы в онлайне. Хотим ли мы, чтобы эту оценку и структуру приняли в АКАР? Да, хотим. Это добавит порядка. 

— И что тогда необходимо делать? Устраивать пикеты возле московского офиса Google: «Google, раскрой цифры!»

— Не думаю, что это необходимо. Как я уже говорил, уверен, что точности оценки IAB более чем достаточно. Кстати, вопрос: насколько корректно в рамках существующих инструментов мы сегодня измеряем телевизионный рынок? Я пятнадцать лет был на другой стороне и соглашусь: количество пунктов рейтинга посчитать легко. Но как учесть все скидки и суперкомиссии? На каком-то этапе у всех более-менее одинаковые условия, но затем все очень и очень индивидуально. Компании с большим бюджетом могут иметь худшие условия. Просто потому что так исторически сложилось. Ты в условном 2000-м помог селлеру, поэтому тебя любят. А другой рекламодатель в какой-то год забрал бюджет из телевизора и до сих пор имеет менее привлекательные условия. Поэтому не уверен, что и по ТВ цифры абсолютно корректны.

— Рассуждая в целом о прозрачности ТВ и интернета, директор по маркетингу российского офиса Danone Виталиус Паулюс в интервью AdIndex привел такое сравнение. Для него ТВ — это греческий дефолт, который фондовые рынки уже давно отыграли. Все погрешности уже заложены в цену. Про интернет же ничего неизвестно. Вполне возможно, он намного эффективнее ТВ, только этому нет никаких достоверных подтверждений.

— Да, это как раз одна из компаний, которая пока еще не убедила себя в эффективности интернета. Но такие компании, скорее, исключение из правил. Что нужно делать, чтобы клиенты поверили в эффективность интернета? Наверное, это будет эволюционный, а не революционный процесс. Компаниям надо внутри себя развивать экспертизу. Когда ее нет, проще всего сказать, что все плохо. Я не умею плавать, поэтому плаванье — ужасный вид спорта. Можно соглашаться или не соглашаться с абсолютными цифрами, которые публикует АКАР, но динамика развития — и это признают все — отображена правильно. За технологии и возможности, которые дает интернет, голосует бизнес.

Не секрет, что агентства очень сильно влияют на распределение бюджетов. С телерекламы, где давно сложились правила игры и есть понятные суперкомиссии, «сетевики», наверняка, в итоге получают больше, чем в интернете. Так что рост бюджетов в онлайне, как мне кажется, идет где-то даже вопреки желанию большинства агентств. А значит, такой рост — это осознанное решение клиентов.

«Отдать предназначенные для решения имиджевых задач деньги на контекст было бы не самым умным решением»

— В прошлом октябре «Яндекс» отчитывался по итогам третьего квартала и в очередной раз повысил свой прогноз по годовой выручке. Но все равно из него следовало, что в отдельно взятом четвертом квартале рост по сравнению с другими кварталами будет скромным — в лучшем случае на 12%. В феврале «Яндекс», отчитываясь уже за весь год, сообщил о росте выручки в четвертом квартале на 20%. Почему в последние месяцы 2016 года рекламодатели оказались более активны, чем это ожидалось еще в октябре?
— В четвертом квартале 2015 года рынок выходил из кризиса. Тогда все взлетело. Появились бюджеты, рекламодатели спешили потратить деньги. И это дало очень высокую базу для сравнения. Поэтому мы были аккуратны с прогнозами.

Кроме того, мы получали сигналы от рекламодателей. В первом и втором кварталах 2016 года продажи шли замечательно, а летом стали появляться пессимистичные настроения. Рубль укрепился, люди начали активнее инвестировать в свои сбережения и экономить на текущих покупках. Поэтому у наших клиентов были консервативные прогнозы на конец года, которые, к счастью, не оправдались.

— Каковы были настроения клиентов в начале уже этого года?

— Как и в четвертом квартале прошлого: сдержанный оптимизм.

— Неизбежный вопрос: вы заметили появление на телевидении мегапродавца, объявившего прошлой осенью о повышении расценок в среднем на 15%?

— Весь квартал продолжали заключаться телевизионные сделки. Усиление активности есть, но не у клиентов с традиционно большой долей «телевизора». Есть движение в категории «Недвижимость», у небольших рекламодателей из категории «Ритейл»… На рынке говорят, что инфляция на ТВ оказалась для этих компаний слишком ощутимой, и они думают о пересплите в пользу диджитала. Но явных скачков мы пока на своих приборах не наблюдаем.

Нужно еще учитывать, что многие из тех, кто сегодня рекламируются на ТВ, сами не продают, поэтому интернет-инвентарь, заточенный на прямые конверсии, для них не в фокусе. Отдать предназначенные для решения имиджевых задач деньги на контекст было бы не самым умным решением — это все-таки другая часть воронки продаж. Но рекламодатели присматриваются к брендинг-форматам в онлайне, а кое-кто уже начал осознавать, что диджитал — это не только маркетинг, и задумывается о развитии в e-commerce.

— В агентствах рассказывают, что если топ-рекламодатели переварили заявленное повышение расценок на ТВ, то средние и мелкие клиенты стали искать различные альтернативные варианты. Например, видеореклама в интернете или видеореклама плюс региональный телеэфир. Что здесь может предложить «Яндекс», который только начал строить свою видеосеть? Проигрываете ли вы в этом сегменте YouTube и «ВКонтакте»?

— Не скрою, нам было сложно стартовать на этом рынке. Поначалу у нас было очень мало собственного инвентаря. Свой инвентарь ведь легче монетизировать. С другой стороны, наш актив — поисковый интерес пользователей, соцдем и много чего еще. Это обогащает нацеливание, таргетинг.

Когда ты только начинаешь что-то новое, то сталкиваешься с известной проблемой: что первично — курица или яйцо? Ты не можешь получить хороший инвентарь, потому что пока не можешь гарантировать хорошие бюджеты и аудиторию. А их ты не можешь получить, потому что у тебя нет качественного инвентаря. Во втором полугодии 2016 года мы, как нам кажется, разомкнули этот круг. Наш собственный инвентарь — «Кинопоиск», «Яндекс.Видео», «Яндекс.Афиша», «Яндекс.Телепрограмма» — совершил заметный скачок и уже составляет значительную долю видеосети. Топ-15 рекламодателей с нами уже активно работает. Рост по сети сейчас у нас двукратный.

— Но ведь это рост с очень низкой базы.

— Конечно. Мы начали также работать с эфирными телеканалами — у нас на главной странице появилась синяя кнопка «ТВ-онлайн». Разумеется, это только первые шаги, эксперименты. Это может быть просто просмотр ТВ-потока в интернете, или просмотр сохраненного эфира, или еще какие-то продукты... В любом случае, это даст нам дополнительный инвентарь.

— Однако в ближайшие годы вы все равно будете в роли догоняющих, разве нет?

— У нас на два года поставлена очень агрессивная цель, она обозначена в рублях. А если ее на словах сформулировать, то она звучит так: с одной стороны, это создание охватного премиального видеоинвентаря, а с другой — продолжение активного развития наших инструментов для более точного таргетирования кампаний и для оценки эффективности медиаинвестиций.

Знаете, чего мы точно не хотим делать? Мы не хотим продавать видеорекламу, как это делают на ТВ. В духе: «Хочу 300 GRP». Я вижу в день десятки роликов женских гигиенических продуктов, и ведь кто-то за это заплатил. Хочется, чтобы мне рекламировали то, что я искал, сейчас ищу или, возможно, буду вскоре искать. Хочется, чтобы мы пришли к рекламодателю и сказали: это только формально видеореклама, но мы не будем показывать подгузники пенсионерам, а мамам — клюшки для гольфа. Тогда это будет прорыв.

— Ваши конкуренты наверняка будут развиваться в том же направлении.

— Конечно, будут. И я рад, что они этим занимаются. Сейчас доля онлайн-видео в общих бюджетах небольшая, но сегмент стремительно растет. В этой ситуации нет смысла зацикливаться, кто первый, а кто второй. Любая деятельность наших конкурентов развивает этот рынок. Рекламодатели будут «разогреты», и в итоге мы соберем больше денег.

«Для «Национального рекламного альянса» этот бизнес явно не первоочередной»

— Справедливо ли утверждать, что крупнейшим рекламодателям на ТВ — и, соответственно, на всем рынке — «Яндекс» интересен прежде всего баннером на главной странице?

— И да, и нет. Еще три-четыре года назад топ-10 рекламодателей на ТВ и топ-10 рекламодателей «Яндекса» практически не совпадали. По итогам 2016 года они пересекаются уже на 30-40%. И эта цифра будет расти.

Действительно, сказать, что крупные FMCG-компании являются ключевыми рекламодателями в «Яндекс.Директе», неверно. Именно поэтому мы заинтересованы не в том, чтобы еще больше им продать главную страницу, а в том, чтобы выстроить ту самую омниканальность, про которую я говорил. Если вы хотите получить такой-то результат, мы готовы вам предложить то-то и то-то. Тогда мы начинаем продавать, по сути, такое менторство на этом рынке, а не отдельно, как это было раньше, контекст или главную страницу.

— Объясните, почему уже больше десяти лет эксклюзивными продажами баннера на главной странице занимается агентство IMHO. В 2006 году это было логично. Тогда владелец IMHO — «Видео Интернешнл» — мог привести в интернет крупных телевизионных рекламодателей. Сейчас они, наверное, и так знают, что такое «Яндекс» и какова аудитория его главной страницы.

— Пока нам экономически выгоднее работать с IMHO. Мы не друзья, мы партнеры. Контракт у нас не долгосрочный, годовой, и в конце каждого года мы анализируем, продлевать его или нет, выгодно нам это или нет.

— В конце 2016-го ходили разговоры о том, что IMHO все-таки лишится эксклюзива. А когда этого не произошло, появилась такая конспирологическая версия: якобы это было политическое решение, очень влиятельные люди попросили эксклюзив оставить.

— Конспирологии точно не было. Были три аргумента. Первый — это бюджеты, которые можно взять напрямую. Второй — серьезная сервисная функция. Легко сказать: начните продавать сами. Для этого надо нанять штат людей, перестроить процессы... Это займет немало времени и съест ресурсы. А третий аргумент: исторически главная страница была частью консолидированных сделок для крупных ТВ-рекламодателей. Я уже говорил, что это наш самый «неинтернетный» инвентарь.

Будет ли главная страница через пять лет продаваться в том же формате, какой есть сейчас? Наверное, нет. Придут другие, более таргетированные, более понятные интернет-технологии. К слову, так мы уже продаем главную страницу в мобайле. Но пока этот баннер на десктопах продается как телевизор, то, наверное, правильно, чтобы это делало IMHO.

— Основным владельцем IMHO вместо «Видео Интернешнл», по всей видимости, уже стала «Новая сервисная компания», которая получила также долю и в сейлз-хаусе Gazprom-Media Digital, а он продает видеорекламу во «ВКонтакте». Что для вас означает смена собственника IMHO: агентство может получить доступ к клиентам, с которыми уже работает Gazprom-Media Digital, или бюджеты, предназначенные для «Яндекса», могут уйти на другую площадку?

— Мы сами очень хотим понять, как все это будет устроено, и находимся в тесном контакте и с «Национальным рекламным альянсом», и с IMHO, и с Gazprom-Media Digital. Пока определенности нет и на той стороне. Для нас до сих пор ничего не поменялось. На нашем взаимодействии с IMHO и на продаже главной страницы смена собственника никак не отразилась.

Если порассуждать вслух, то для «Национального рекламного альянса» этот бизнес явно не первоочередной. Думаю, для них было важно сначала разобраться с телевизионной историей, закрыть годовые сделки. Позже у них, видимо, дойдут руки и до интернета. Будут ли они сливать IMHO и Gazprom-Media Digital, наверное, сейчас они сами не знают. Или такое знание есть на самом высоком уровне, но вряд ли сейчас его кто-то озвучит.

Пока все, повторюсь, идет своим чередом. Рисков, что мы получим меньше денег, чем планировалось, нет. А к следующему году уже будем смотреть, стоит ли нам продевать с IMHO контракт и на каких условиях. И уж точно мы не допустим ситуации, когда селлер по каким-то политически причинам перераспределяет бюджеты. Рекламодатели нас, вы правы, знают, и собственные продажи главной страницы — это чисто техническая история, просто потребуются дополнительные усилия.

— Вы упомянули, что состав рекламодателей меняется. В годовом отчете «Яндекс» уточняет, что ни один рекламодатель не обеспечивает вам больше 1,2% выручки. А представители каких категорий дают 1-1,2%, то есть больше 750 млн руб.?

— Среди этих клиентов есть представители категорий «Путешествия», «Недвижимость», «Автопром», «Электроника»… Представителей FMCG нет. Ни один из них, несмотря на рост бюджетов, пока до 1% не дотягивает. В телевизоре очень сильна фарма, но она слаба в интернете из-за законодательных ограничений. Ожидается, что в этом году разрешат продавать в интернете лекарства. Для интернета — это будет просто бум. Фармкомпании сидят буквально с мешками денег и ждут не дождутся, когда им можно будет рекламироваться и доставлять товар людям из аптек.

— А правы те, кто утверждает, что самая крупная по общему бюджету категория рекламодателей «Яндекса» — это компании, занимающиеся заменой окон и остеклением лоджий?
— Не замена окон, а вся категория — «Строительство и ремонт». Времена, когда клик в «окнах» стоил 500 рублей, давно прошли. Сейчас динамику обеспечивает рост сегмента DIY [Do it yourself] в целом. Сюда смотрят гиганты ритейла — Leroy Merlin, OBI.

«В прошлом году как будто всех клюнул петух»

— Каким вы видите агентский рынок? На ТВ ситуация простая: есть пять рекламных групп, которые либо являются подразделениями международных коммуникационных холдингов, либо их лицензиатами, и через них проходит подавляющая часть клиентских бюджетов. Для вас же такие сетевые агентства — лишь часть ландшафта.

— И не самая большая его часть. Сейчас у нас есть, если говорить очень грубо, два типа агентств, с которыми мы сотрудничаем. Это агентства исторически перформансные. Они сначала были маленькими, постепенно росли и стали достаточно большими. Это, как правило, российские агентства с разработчиками, с математиками, придумывающими алгоритмы, как оптимизировать трафик и т.п. И есть сетевые агентства, которые исторически работают с крупными брендами, делают для них коммуникации на 360 градусов. И в последние два года, как я это вижу, сетевые агентства очень сильно напряглись…

— Подтверждаю. Руководитель одной из международных групп в прошлом году признавался: раньше он был сосредоточен только на телевизионных сделках, а теперь сам лично изучает все интернет-технологии, разбирается в programmatic-закупках и т.п.

— Я периодически езжу на разные глобальные диджитал-конференции. Еще в 2015 году выступления руководителей сетевых агентств были на них единичными. А в прошлом году как будто всех клюнул петух. Выступали первые лица сетевых холдингов. Очевидно, они понимают, что почва уходит из-под ног, что срочно нужно идти на эту «поляну». Каждый пытается что-то делать, но экспертиза у них пока очень низкая, потому что они не прошли эти пять лет совместной работы с интернет-каналами. И они не могут убедить клиентов. И часто крупные рекламодатели имеют и свое сетевое агентство, и отдельно перформансное агентство, что, наверное, не очень хорошо для рынка. Все-таки всем проще работать через одно окно.

Сетевые агентства сейчас находятся в непростой ситуации. Порой у меня складывается впечатление, что с некоторыми клиентами мы работаем намного глубже, чем их агентства. Проходит встреча: топ-клиент, агентство и мы. И агентство зачастую хлопает глазами: о чем вы тут разговариваете?
— Тогда какую рекомендацию вы бы дали агентствам? Что им надо в своей консерватории подправить?

— Баинг умер. Надо осознать, что та бизнес-модель, когда ты покупаешь дорогущий инвентарь, размещаешь на ТВ нажатием одной кнопки флайт и получаешь суперком, обречена. Так еще можно прожить какое-то время, но последствия будут трагическими. Агентствам нужно срочно повышать уровень компетенции.  Как — вопрос: может быть, мы будем сделки наблюдать, или внутри начнут взращивать. Но им нужно срочно вгрызаться в технологические истории, залезать в трейд-маркетинг. Выживут те, кто придет к клиенту и скажет: «Мы сделаем это лучше, чем для вас это делает Google или «Яндекс». Те, кто будут делать умные кампании, экономить деньги клиентов.

— Это ваше мнение по поводу агентств. А как, по вашему мнению, агентства воспринимают «Яндекс»? Какие к вам, как к крупной рекламной площадке, высказываются упреки? Какой критики от них вы ждете?

— «Яндекс» сильно меняется. Когда я пришел, основной фидбек был такой: «Ребята, вы очень закрытые. Вы продаете свой «Директ», и больше ничего нет. Вы нам совсем не помогаете». Не могу сказать, что мы уже все поменяли, но сам вектор на партнерство должен быть заметен. Мы активно развернулись и в сторону клиента, и в сторону агентств. И от продажи продукта перешли к продаже решений. Обучаем агентства, как продавать эти решения, как их правильно упаковывать. Развиваем новые форматы взаимодействия: проводим индустриальные конференции, стратегические сессии с агентствами, организуем диджитал-дни для компаний уровня Nestle, Mars, PepsiCo.

Наверное, все также скажут, что «Яндекс» должен платить больше комиссии. Все очень боятся, что мы их отменим. Но мы здесь ничего не скрываем. У меня курс на уход от безусловных компенсаций. Я готов платить те же проценты партнерам, но только за какие-то конкретные показатели. Партнеры получат те же самые условные 10%, но для этого надо сделать что-то на пользу и себе, и нам. Раньше мы поощряли всех, кто назывался агентством. Сейчас заинтересованы в консолидации. Конечно, нам хочется плотно работать с десятью крупными и умными, а небольшим партнерам предложить автоматизацию процессов.

— А что, по вашему мнению, ваши партнеры говорят в целом про развитие «Яндекса»? Что они называют главными вызовами, стоящими перед вашей компанией?

— Я думаю, что агентства, конечно, скажут, что у нас мало медийной рекламы, а в ней большой потенциал. Дальше они, наверное, скажут, что у соцсетей есть данные, которых нет у «Яндекса»…

— Есть такое. Ваши партнеры отмечают, что у соцсетей есть точный соцдем и вообще — более достоверное знание своих пользователей, всех их привычек.

— Да, у нас нет своей соцсети, и мы не планируем ее строить. Но это не значит, что у нас нет точного соцдема. У нас есть поисковые запросы и очень хороший соцдем, который определяется «Криптой». Десятки миллиардов запросов в год отправляются в «Яндекс». Это огромный, намного более точный пласт информации, который мы успешно анализируем и применяем для таргетирования. Такого знания не хватает соцсетям.

Я никогда не говорю клиентам: «Ребята, не размещайтесь в соцсетях, идите к нам!». Нет, конечно. Надо быть и там, и там. Просто немного разные задачи можно решить в социальных сетях и у нас.

У нас сейчас есть новая история «Яндекс.Дзен», когда мы делаем рекомендательные ленты для пользователей. Это совсем новая тема в интернет-мире. Сейчас она монетизируется «Директом», но там возможны разные модели.

Сегодня все помешаны на нативной рекламе. Но как это происходит? На мой взгляд, очень коряво. Например, рекламодатель находит журналистов, которые пишут какой-то контент. Он дальше вписывается в какую-то площадку, которая затем где-то размещается. Мне кажется, будущее за тем, чтобы бренд сам создавал контент, который релевантен его аудитории. И такие рекомендательные системы способны тут помочь брендам, поэтому за ними очень большое будущее. Правда, это вопрос не совсем ближайшего будущего, тут горизонт — три-четыре года.

— Наконец, вопрос, который задают практически все, кого ни спросишь про «Яндекс»: а что с мобайлом? Реклама на мобильных устройствах, по всеобщему мнению, должна быть головной болью «Яндекса». Хотя бы потому, что на смартфонах и планшетах поиск менее востребован, чем на десктопах. Пользователь, если есть такая возможность, сразу идет в мобильное приложение.

— Доля поиска на мобильных устройствах у нас пока и правда меньше, чем в десктопе. Но наша сильная сторона — технологии, которые, например, позволяют объединять в один профиль человека, который искал что-то на компьютере, а потом перешел в смартфон, или группу устройств — в домохозяйства, или предсказывать конверсионность того или иного клика. Мы активно развиваем мобильный сегмент рекламной сети «Яндекса»: подключаем новых партнеров, в которые входят топовые приложения. Развиваем мобильные форматы. Мы сейчас делаем очень много для того, чтобы в мобайл пришли и не разочаровались клиенты, которые пока осторожно относятся к трафику из смартфонов. Развиваем наши аналитические инструменты. AppMetrica стабильно входит в топ самых популярных аналитических платформ для мобильных приложений. Ну и посмотрите в App Store или Google Play: на количество продуктов «Яндекса», которые закрывают очень много потребностей людей. Ощущения, что мы что-то упустили, у меня нет.